30 сентября – ИА SM.News Тюмень. На входе в магазин Сергея Ракивненко вас встречает знак: перечеркнутая красным надпись MP3. Сергей Васильевич говорит, что сам придумал это правило. И когда пришедший к нему знакомиться начинающий меломан вдруг вспомнит об этом формате, дескать, есть ли у вас такое, хозяин магазина только с улыбкой укажет на этот знак, и сразу все станет всем понятно.
Здесь есть кое-что получше. Стеллаж с аппаратурой: бобинные и кассетные магнитофоны, усилители, колонки, отделанные деревом винтажные проигрыватели винила (один из них у меня на глазах купила молодая пара). Конечно, пластинки, но и магнитные ленты, кассеты, остатки дисков. А когда он запускает музыку, атмосфера становится совсем салонной – упругий басс, эмоциональный вокал, негромкие разговоры покупателей вокруг – в такие салоны лет тридцать назад мы мальчишками забегали поглазеть-послушать, когда и деревья были выше, и басс глубже, и музыка ценнее. А вот, пожалуйста, все это есть и сейчас.
ИА SM-News / Альфия Сингатуллина
По волнам памяти
Ассоциации с салонами 90-х возникли неслучайно. Оказалось, это он, Сергей Ракивненко, стоял за многими точками, которые помнят тюменские меломаны: павильон у библиотеки, в «Океане», у ЦУМа, потом в «Буратино». К слову в своем нынешнем магазине 22 сентября 2022 года он отметил 30 лет, как начал продавать в Тюмени музыку.
«В 92-м году на площади возле ЦУМа началась торговля с автомобилей и палаток. Кто-то водкой торговал, кто-то сигаретами. А у меня первый магазин — названный в честь родного Днепра „Славутичем“, и уже там я начинал продавать кассеты, пластинки, тем, что доставляло удовольствие. По образованию я архитектор, а архитектура, как говорят, это застывшая музыка».
По основной специальности он успел поработать на излете 80-х. Сначала как студент-четверокурсник на тюменском севере спроектировал парк с малыми архитектурными формами «Поляна сказок» (почти как в Ялте). Работу в Верхнеказымском заметили и на следующий год пригласили в Тюмень: здесь команда работала в старом Городском саду, украшала Затюменский парк. Деревянные работы еще, может, сохранились отчасти, но что уж говорить, если сама жизнь потом перевернулась с ног на голову. После короткого пребывания в Днепре вместе с молодой женой-тюменкой весной 1986-го они решили, что лучше будет вернуться.
Здесь Ракивненко открыл один из первых в городе кооперативов с ласковым названием «Гармония». Партнером был Виктор Загоруйко (основатель театра «Ангажемент»), занимались скульптурой, малыми формами. Но с приходом 90-х наш герой целиком ушел в торговлю.
Происходит волшебство
ИА SM-News / Альфия Сингатуллина
Надо вспомнить те уличные ларьки с окнами-витринами: диски и кассеты там стояли корешком к зрителю-покупателю, и можно было полдня провести выискивая знакомые имена — Майкла Джексона, какой-нибудь непонятной группы U2, или Стинга (что еще там показывали по кабельному?). Удивительно, но это время длилось едва ли больше десяти лет. В начале 2000-х с приходом MP3 сначала умер формат кассет, а потом и дисков.
«Десятки тысяч наименований на каждой точке. И все пришлось выкинуть на помойку. Диски оставил, фильмы раздарил. Если б я знал, что спустя 20 лет кассеты снова вернутся…», — вздыхает Сергей Ракивненко.
Да, вернулись не только пластинки, но и кассеты, и бобины. Удивительно видеть на стеллажах глазастые катушечные магнитофоны, а ведь всё то время, что мы говорим с хозяином, в магазине ждет человек, который принес катушку с магнитной лентой и хочет, чтобы Ракивненко переписал туда винил.
Мне это странно, потому что кассеты — это кассеты, ширпотреб. Бобины — это неудобно. В 90-е мы хотели диски, а теперь хотим пластинки.
«В последние два-три года в Америке кассет продали больше, чем в 80-е годы. Производитель бобинников Revox собирает у народа аппараты и приводит в порядок. Выпускают новые аппараты», – парирует Сергей Ракивненко.
ИА SM-News / Альфия Сингатуллина
Чтобы показать прелесть аналогового звука, он включает сначала винил. Что-то джазовое, быстрое. Такое мягкое звучание, в которое хочется укутаться, как в одеяло. Следом — компашка, записанная на аудиокассету.
– …И та лестница из цифр 1-0-1-0, которая была на диске, превращается в плавную кривую, добавляется гармоники, это уже совсем другой звук.
(Согласен, очень похоже на винил. Только еще добавляется шум ленты, который я не слышал с 1999 года).
– А вот если пластинку записать на бобину… 38-я, во всю ширину, – и звук стал мягкий, комфортный. Происходит волшебство!
(Да, у этой записи есть объем, точность, но нет жесткости. Наверное, так звучит музыка в профессиональных студиях).
Дальше следует разговор продавца с посетителем о студийных бобинных магнитофонах, о старых катушках, о новых катушках за пять тысяч рублей, о переделке магнитофонов и том, что мало кто в стране это умеет, но в Тюмени у Ракивненко есть такой мастер.
Итогом разговора для меня становится фраза, которую произносит Сергей Васильевич:
«…Если у вас будет 16-дюймовый тонарм, вертушка hi-end класса, головка за 200-300 тысяч, вы получите такой звук… Мастер-лента… – условия хранения соблюдай, влажность соблюдай, перематывай. Каждый год потеря звука. Меня супруга спрашивает: какая у тебя самая старая пластинка? 1909-го года. С ней ничего не случилось. Посмотрел на Discogs, такая одна еще в Англии есть, а у меня их три. И с ними все хорошо. Если правильно хранить, с ними ничего не будет».
Я выдыхаю и думаю, что обязательно включу дома альбом Nilüfer Yanya, который только что мне почистили здесь на вакуумной мойке.
Происходит волшебство–2
ИА SM-News / Альфия Сингатуллина
Следом приходят новые покупатели, и тут надо рассказать, как хозяин магазина продает. Он не продает, он мягко обволакивает обаянием винтажной техники, честного звука, и вы уже не можете просто уйти.
Молодая семья. Пришли за пластинкой. Только-только начинают собирать коллекцию. Сергей Васильевич рассказывает про свой любимый альбом Норы Джонс. Включает диск. Речь заходит про колонки, и он выдает целый рассказ, почему надо покупать акустику до 1972 года выпуска (потому что использовали бывший дешевым кобальт). Вдруг молодая женщина спрашивает: «Скажите, у вас есть на продажу проигрыватели?».
Здесь есть проигрыватели, конечно. Мне приглянулся Braun, вышедший из-под пера Дитера Рамса. И стоит-то всего 40 тысяч… Есть и покруче, и подороже.
«Какой самый дешевый? – продолжает женщина. — Хотим прорекламировать вас коллеге».
«Самый дешевый есть, но он современный, – отвечает Сергей Васильевич. – Лучше добавит пять тысяч: 69-й год, с ченджером, профилактика, только иголка отдельно стоит семь тысяч…»
Вон он красавчик Telefunken. На строгом деревянном столе, роликовый механизм, голова Shure, ченджер, чтобы поиграться, родная крышка, – всего 25 тысяч рублей.
Под песню Норы Джонс хозяин рассказывает, что это просто подарок и счастливый случай; что люди обычно отказываются от современных игрушек, когда слышат винтажный аппарат… «Что, возьмем?», — говорит мужчина. «Мы вроде шкаф хотели», – отвечает женщина. «Мебель купите, никуда не денется, а это – вам просто повезет».
«Давайте тогда оформим. Ох, пришел за пластинкой, называется», – решается мужчина.
На прилавке они еще купят кассету в подарок, Сергей Васильевич запишет на одну сторону Дайану Кролл, а на вторую – свой любимый альбом Норы Джонс.
30 лет без бизнес-плана
ИА SM-News / Альфия Сингатуллина
«У меня нет цели просто продать пластинку. Ты иногда тратишь силы, время, чтобы помочь человеку выправить звук, подсказать, как лучше. Я сам радуюсь, когда хороший проигрыватель достается хорошим людям», – поясняет Ракивненко.
За 30 лет у не было ни одного бизнес-плана, он не получал экономического образования, а просто чувствует бизнес. «Слава богу, еще не прогорел. Хотя вкладывать пять тысяч, чтобы заработать 500 рублей это уже не бизнес, а какой-то энтузиазм. Но даже сейчас барахтаюсь. Помогает внутренний голос и увлеченность, потому что люблю свое дело. И искренне рад, когда люди уходят довольные».
Стало сложнее. Рост цен это одно (четыре тысячи за новодельный винил вместо полутора), к этому придется привыкнуть. Но у Сергея Ракивненко раньше 90% ассортимента были оригиналы, первые или редкие издания альбомов. Ему отправляли свои поставщики из Германии, Японии, США, не было недели, чтобы не пришла очередная 20-килограмовая коробка. Сегодня новодел можно заказать из Москвы, а вот те связи уже не наладить.
Он переживает за родной город, за близких и друзей. И тут помогает работа, дает силы. Рад, что переехал в Тюмень и нашел здесь себя. Когда в гости сто лет назад приезжал отец, он показал свой быт и свою жизнь здесь: «Вот, папа, это все благодаря музыке», – смеется наш герой.
Сейчас приоритеты сменились, не надо меряться материальными благами. Хочется спокойствия. Дома он музыку редко включает. «Не до музыки сейчас как-то. Не до веселья».
ИА SM-News / Альфия Сингатуллина
